Летний ангел - Страница 20

— Да, я сказал, что мы ищем красный «Крессент» с тремя скоростями, — они обещали это опубликовать.

— Когда у Карин будут готовы результаты анализов? — спрашивает Малин.

— Не раньше завтрашнего утра. Так она мне сказала, а я звонил ей только что. В беседке никаких отпечатков пальцев.

— Что-то она больно долго возится, — ворчит Зак.

— Обычно она делает все быстро, — возражает Малин.

— Карин свое дело знает, — поддерживает Свен. — В этом мы не сомневаемся. Ну а вы, что вам удалось узнать по поводу Тересы Эккевед?

— Кажется, никто не знает, где она может скрываться, — отвечает Малин. — Даже ее якобы бойфренд и единственная подруга, которую нам удалось разыскать, тоже ничего не знают.

— Якобы бойфренд? — переспрашивает Свен.

— Да, тут есть сомнения. Эти молодые люди что-то скрывают, а парень просто откровенно лжет.

— А как вы собираетесь узнать, что они скрывают? И почему он лжет?

Голос Свена вдруг становится высокомерным, словно он ждет от них не предложений по ведению следствия, а немедленного ответа на все вопросы.

— Мы работаем над этим, — говорит Зак. — Но по жаре дело идет туго.

— От жары страдают все. — Свен немного смягчается. — Ясное дело, пока мы рассматриваем это как обычное исчезновение.

— Но она, возможно, пропала еще неделю назад, — замечает Малин. — Надо разыскать других людей, знающих Тересу Эккевед, и поговорить с ними. И пригласить ее бойфренда Петера Шёльда на допрос. Он с родителями на даче в Вальдемарсвике — пусть отец привезет его сюда. Кроме того, мы затребовали распечатку звонков с мобильника Тересы. Родители проверили: она не снимала деньги в банке с того дня, как они уехали в Париж.

— Компьютер у нее был?

— Да, им сейчас занимается технический отдел.

— Отлично. Подростки проводят в Интернете половину жизни.

«Только не Туве, — думает Малин. — Насколько мне известно».

— А нападение на Юсефин Давидссон и изнасилование? — продолжает Свен. — Что вы думаете об этом? Ведь именно данный случай для нас сейчас наиболее важен.

— Мы намерены проверить, не выпустили ли из тюрьмы или после реабилитации какого-нибудь установленного маньяка, проживающего в нашем лене, — отвечает Зак. — Может, активизировался кто-нибудь из старых клиентов. Сравним с предыдущими случаями и посмотрим, есть ли совпадения.

— Хорошо. А групповое изнасилование? Вы рассматриваете такую возможность, хотя на месте преступления ничто на это не указывает?

— Мы даже не знаем, где именно ее подвергли насилию. На нее могли напасть в другом месте и потом перетащить в парк.

— Верно, верно, — кивает Свен. — Я забыл сказать: лаборатория провела подробный анализ крови Юсефин Давидссон в сжатые сроки. Анализы нормальные, никаких признаков алкогольного или наркотического опьянения. Но есть субстанции, выветривающиеся из организма за несколько часов. А взятые у нее пробы кожи не показали ничего особенного, кроме следов хлорки и стирального порошка. Стиральный порошок, скорее всего, попал на кожу с одежды, а хлорку использовали, чтобы девушку отмыть. Не исключено, что преступник пытался таким образом уничтожить возможные улики. Сейчас Карин исследует те микроскопические синие частички, которые доктор Шёгрипе обнаружила в теле Юсефин Давидссон. Так что вы думаете по поводу группового изнасилования?

Малин понимает, к чему ведет Свен своими вопросами и утверждениями.

Но он не хочет ничего говорить — ждет, чтобы они произнесли это сами, потому что, как ни сформулируй, эта мысль все равно будет попахивать расизмом.

Наконец Зак произносит:

— Мы проверим Али Шакбари и Бехзада Карами.

Шакбари и Карами.

Целую ночь занимались сексом с девушкой, которую напоили до бесчувствия, однако в июне суд оправдал их.

«Она была согласна». «Она сама этого хотела».

На кухонном столе в квартире в Берге?

«Черт подери, она сама хотела. Настоящая шлюха».

Доказать обратное не представляется возможным. И пока Свен в очередной раз отхлебывает свой кофе, Малин думает о том, что существует правда официальная и неофициальная. И полицейские, и средства массовой информации знают, что практически все групповые изнасилования совершаются двумя и более мужчинами-иммигрантами, но никто никогда не пишет об этом и не называет вещи своими именами.

Это неофициальная правда. Неполиткорректная.

Значит, проблемы не существует. А если ее не существует, то ее нельзя обсуждать. И следовательно, она никогда не будет решена.

И есть такие девушки, как Юсефин Давидссон или Ловиса Ельмстедт — так звали жертву Шакбари и Карами.

Такие девушки, как Тереса Эккевед.

«Тереса просто болтается где-нибудь сама по себе».

«Она просто уехала».

«Ничего особенного не случилось».

Когда по окончании совещания Малин садится за свой рабочий стол, звонит ее мобильный.

Где же он?

Ах да, в сумочке.

— Привет, мамочка!

— Туве!

Это Туве. Малин видит ее перед собой — веселые блестящие голубые глаза, каштановые волосы, растрепанные ветром с моря.

«Хорошо ли вам там? — думает она. — Мне не хватает тебя, когда я слышу твой голос. Но как хорошо, что ты не сидишь сейчас в этом ужасном городе. У вас там уже больше полуночи. Почему ты не спишь в такое время? Ты должна уже давно лежать в постели».

Но Малин сдерживается. Хочет показать, что доверяет им.

— Ну, как там у вас?

— Мы сегодня катались на катере. Съездили на небольшой дикий пляж.